Полная версия книги - "Иосиф Прут - Неподдающиеся"
Тогда же � в 30-е годы � я был довольно молод и считал себя вполне боевой единицей, чтобы с кем-то третьим делить авторство. Поэтому предпочел писать пьесы и сценарии.
Кстати, когда Исаак Осипович работал в Ленинграде, там для его гениальной � с моей точки зрения � оперетты �Золотая долина� � Янковский (царство ему небесное) написал текст. Я бы даже за большие деньги не смог придумать такую чепуху! Все дело строилось на том, что у героини возникала ревность к отсутствующей, но часто упоминаемой дочери профессора, а в самом конце выяснялось, что этой дочери � четыре года. Безумно �сложный� сюжет! Но на эту муру написана музыка, которая до сих пор стоит в моих ушах�
Я влюблен в его оперетту �Женихи�. Дунаевский был создан для того, чтобы стать композитором: все в нем было музыкально! Он, мне кажется, даже мыслил музыкально, несмотря на то, что в такой несложной штуке, как нотная запись, существует только семь знаков. Из этих семи нот он мог создать все что угодно! Какой-то оборот мотива � и из этого мотива он делал симфонию� Вот маленький пример. Мы смотрели картину �Вива, Вилья�. Кавалерийский сигнал всего мира: �к атаке!� состоит из четырех звуков. Вы знаете, что он сделал из этих звуков? Он сделал великий марш: �Легко на сердце от песни веселой!..�
Конечно, Исаак был человеком вдохновения. У меня такое впечатление, что если бы существовал какой-то внутренний магнитофон, то Дунаевский оставил бы по себе наследство, которого хватило б по количеству на композиторов всего XX века.
Мне даже кажется, когда он говорил, то слышал произносимые слова в музыке. В этом смысле Исаак был человек необыкновенный, хотя и абсолютно земной. Он понимал юмор, сам любил шутить.
У него не всегда были удачи (я говорю о музыкальных успехах), что позволило такому остряку, как Никита Богословский, высказаться:
��Иссяк Осипович!
На эту остроту я ответил:
��Тебе когда-нибудь придется петь: �Были когда-то и мы Исааками�, Никита!
Дунаевский никогда не завидовал коллегам, а всегда только радовался их успехам. Он отбрасывал моральные качества людей. И говорил:
��Это дело исследователей другой области. Я же, как музыкант, должен оценивать их только с музыкальной точки зрения.