Полная версия книги - "Майор, спеши меня любить (СИ) - Кир Хелен"

- Ее в скорую отнесли, еще раз повторяю, – голос женщины дрожит.

Оттаскиваю фельдшера, где людей поменьше, пытаюсь успокоить. Она трясется не переставая.

- Не надо бояться, – бесит, что впадает в беспамятство, вроде доктор, что ж так хреново-то все. – Просто скажите, по пунктам, что видели? Как случилось?

- Ее вывели.

- Кто?

- Пожарный. Она с ним была.

- Потом?

- Она села на снег. Я подошла, осмотрела. Стресс, надышалась.

- Дальше. Куда делся пожарный?

- Ушел. Я что обязана была следить за ним?

- Не обязаны. Успокойтесь. Дальше.

- Мимо прошел коллега, которого попросила помочь довести девушку до машины.

- И?

- Он отказал. Бабушке какой-то стало плохо.

- Что говорила девушка?

- Ничего. Сказала, что продержится.

Геройка, твою мать. Ведь знала, что за задницу могут взять, надо было в эту тетку вцепиться и не отпускать. Знала же! Яна, найду трындец тебе.

Проглатываю тягучий комок, он еле пролазит, закладывает по пути все дыхательные. В глазах темнеет. Признаюсь, на самом дне зарождается сраная чуйка, она меня никогда не подводит. Влипла моя зараза по макушку.

- Дальше?

- А потом подошли сотрудники с другой скорой. Забрали ее.

- Почему Вы не пошли с Яной?

Вылетает с ревом. Фельшерица пригибается. Я от злости не знаю куда себя деть. Сгребаюсь в кучу, купирую прущую ярость. Баба-то причем? Сжимаю зубы, на секунду прикрываю глаза. Передышка длинной в миг дает силы.

- Вы знаете сколько народу было? Не одной ей было плохо, – вяло огрызается.

- Номер скорой.

- Что?

- Откуда коллеги были? Подстанция?

- Я не спросила …

Какого хрена не спросила? Она же должна быть в курсе кто откуда.

- Почему?

- Обычно … - осекается, с возмущением спрашивает. – А что произошло?

- Вспомните, может они говорили что-то.

- Ничего. Забрали и все.

- Спасибо. Идите.

Отхожу в сторону. Обкатываю полученные сведения. В целом полная жопа. По-другому не скажешь.

- Мих, иди сюда, – подлетает Федя, злой, как собака. - Я узнал.

- И что?

- Да пиздец. Недавно одна машина пропала с радара. Водилу нашли с пробитой головой. Жив, но в отрубе. Сотряс и все прелести.

Внутри ухает вниз. Где я пропустил момент? Почему не екнуло нигде, а? На каток еще попер ее. Дебил.

- Ясно.

- Короче, по ходу нашли они Янку твою.

- Пожар спланированная акция, – заторможено говорю.

- Думаю да. Камеры не работают.

Вот ни капли не сомневался. Классика.

- Давай, Федь. Гайцам звони. Я пока еще поспрашиваю, номер и все дела.

- Уже. Сказал, чтобы скорые тормозили все подряд. У тебя фотки Яны нет?

- Есть.

Скидываю Федьке. Он тут же отправляет парням. Пишет, что надо. Они надежные, если что прикроют. На общее обозрение не попадет ничего. Только бы попались твари, что пожар организовали. Будет им небо в клеточку и брюки в полосочку.

- Угу. Слышь, брат, обращаться надо. Сам знаешь куда, вдвоем не вытянем, – уныло толкает локтем в бочину.

Сжимаю зубы. Не хочу, но видать придется.

- Федь, – невидяще прогребаю стенку дома, – надо найти. Ты со мной? К Ядвиге надо сгонять.

- А с кем же, – сплевывает на землю. Зло прищуривается. Потом хлопает себя по лбу и взвывает. – Надо было тебе втрескаться в нее.

- Федь!

- Да с тобой я. Ты же брат мне, алё! Мих, звони сам в отдел, скажи хата сгорела. Иначе нам пиздец. Растерзают.

23. Укол.

- Мне лучше.

Отнимаю руку. С некоторых пор опасаюсь лекарств. Мне так беспокойно.

- Давайте вернемся, – прошу фельдшера. – Там Миша. Он пришел. Мне надо к нему.

- Никуда тебе не надо, – с силой укладывает.

Нечаянно бьюсь головой о край носилок. От звона темнеет в глазах еще больше. Сдавленно рычу. Бессилие размазывает. Только и думаю о том, что там Громобой остался.

Что такое … Все кружится.

- Тошнит.

- Ничего, сейчас перестанет.

Голос грубый, с жесткими нотками. Расплывающимся зрением таращусь на сотрудника медслужбы. Странная борода. Вроде бы как неровная у правого уха. Ерунда. Ведет сознание, скорее всего кажется.

- В какую больницу едем?

Слова с трудом проталкиваю. Во рту будто каша.

- Какая разница. Привезем куда надо.

- Мне позвонить надо.

Слепо ищу телефон. Его нет. Потеряла?

Закрываю устало глаза, пытаюсь успокоиться. В глубине сознания тревожно тарабанит: не спи, не спи, не спи, нельзя засыпать. И я борюсь. Включаю последние резервы, активирую все затаенные кнопки.

Шарю по краям, цепляюсь за выступающие борта, пытаюсь подняться.

- Да успокой ты ее! – бурчит водитель. – Что она дергается!

- Заткнись. Без тебя знаю.

Затихаю. И в моменте в голове взрыв.

Это не скорая!

Жгучая волна поднимается от пяток к макушке. Все волоски на теле встают дыбом. Страх, как липкая паутина, опутывает обездвиживает все тело. Мне невыразимо ужасно.

- Кто вы? – хриплю, булькая горлом.

Голос срывается, сипит и обрывается. Горю от подступающего волнения.

- Давай руку, – присаживается мужчина, раскрывая чемодан.

- Нет.

Он молча набирает прозрачное лекарство в шприц. Зажимает сгиб локтя, больно зафиксировав руками. Они у него, как клещи. Не вырваться.

- Пожалуйста, – текут ручьями слезы. – Пожалуйста. Отвезите меня к Мише.

- Заткнись, – ровно выговаривает, наматывая жгут. – Поработай лучше кулаком.

- Нет. Не колите.

Меня никто не хочет слушать. А я слишком слаба, чтобы сопротивляться. И кому мне молиться, кого просить? Так обидно, что жизнь рушится. Так страшно возвращаться в положение рабыни. Не хочу. Не хочу!

Мужчина безэмоционально хлопает по вене, приглядывается. Преодолевая зыбь по телу, угрожаю.

- Мой парень полицейский. Вам не страшно за последствия?

От переживаемого ужаса мозг проясняется немного. Говорю убедительно и связно, по крайней мере так мне кажется.

- И что?

- Он майор. Следователь. Он найдет всех.

- Правда? – жестко усмехается. – Пусть попробует.

Игла царапает кожу. Сопротивляюсь проколу. Жгут больно скручивает кожу, все щиплет и саднит. Но хорошо, что так, потому что именно боль помогает не рухнуть в беспамятство.

Верчусь. Не даю поймать тоненькую вену.

- Ты сейчас довыгребываешься, – хватает за волосы и трясет, приближает свою морду к моему лицу. – Я тебе вколю в глаз. Будешь безглазой ходить, а? Замерла быстро!

Лязгаю зубами. Морщусь.

- У тебя из рта воняет!

- Скоро ты вонять будешь, бегляночка, – усмехается, – поняла?

- Миша тебя найдет, – качаюсь в мареве, – ты кровью блевать будешь.

- Да как скажешь, – ставит колено на плечо, выкручиваю окончательно руку. – Если сам жить останется.

Фраза вымораживает. Пару секунд перевариваю, а потом невесть откуда прорвавшийся крик прорывает горло. Меня будто отпускает действие лекарств. Оно так резко прекращается после вспышки от сказанного.

Одолевает беспокойство. Они тронут Мишу? Причинят вред? Юматов пострадает из-за меня.

- К нему никто не приблизится, – кулаком прикладываю сидящего на мне мужика. – Мощи не хватит. Он следователь. Вы его не тронете, твари!

- Заткнулась.

В кожу больно впивается иголка. Сгиб горит, будто в него раскаленное олово вливают. Я борюсь, но сдвинуть глыбу не могу, как не стараюсь. Брыкаюсь, кусаюсь и толкаюсь, а потом вырубает свет.

Успеваю лишь подумать о Громобое.

А когда открываю глаза …

Смотрю в потолок. Сквозь раздолбанные доски, виднеется темное небо с огромными звездами.

Холодно. Мне очень холодно.

24. Астахов.

- Проходите.

Забываю снять куртку. Начищенный косится, но мне по барабану. Я ночь не спал. В голове не то, что каша, там мешанина из всего, что надумал. Внутри литры кофе, легкие разрывает от дыма сигарет. Забрали Яну. Вытащили из-под носа.