Полная версия книги - "Карл Ренц - ПРОСВЕТЛЕНИЕ И ДРУГИЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ"

В.: Пожалуй, я начинаю понимать.

К.: Ты понимаешь? Тогда понаблюдай за своим пони­манием! Присмотрись, когда вступает это «мое».

В.: Мое решение — на мое решение, мое желание — не мое желание?

К.: Просто осознавай. Смотри, откуда приходит жела­ние. Ты можешь желать для себя желать? Или же жела­ние приходит из самого себя — как энергия, которая раскрывается, как цветок, который расцветает без причины или смысла? Желание приходит и уходит са­мо по себе.

В.: В любом случае, когда оно осуществляется.

К.: Не из-за осуществления. Первичное желание, же­лание позади всех желаний — это желание самопозна­ния. И это желание никогда не осуществится.

В.: Значит, мне стоит забыть и его тоже?

К.: Надежды на то, что ты когда-нибудь познаешь са­мого себя, нет. Желание самопознания возникает по­следним, когда все остальные желания пришли и уш­ли, не дав тебе выиграть от этого хоть что-нибудь. За­тем возникает желание самопознания, потому что те­перь тебе пришла идея, что, обретя себя, ты сможешь обрести счастье и покой.

В.: Это неправильно?

К.: Просто обретать нечего. Нечего познавать или peaлизовывать. Желание самопознания возникает и снова должно исчезнуть — в отказе от поиска. Но с прекра­щением поиска становится тихо.

В.: Значит, мне нужно немедленно прекратить искать.

К.: Понятное дело, если дальше ничего нет! Но ты не можешь принять решения в пользу этого. Впрочем, против тоже не можешь. И самое замечательное: тебе и не нужно ничего решать. Тебе даже не нужно желать этого. Поиск, а значит и желание, не может исчезнуть по желанию. Последнее желание может прекратиться только когда отсутствие желаний осознает само себя. Ты желаешь, хочешь и якобы решаешь, и контролиру­ешь свои успехи, и напрягаешься, а затем — пф-ф-ф или бух — уже не важно, благодаря какому происшест­вию это отпускает.

В.: Отпускает, и меня больше нет?

К.: Да, даже почти жалко. Ведь ты построил такие интересные отношения с самим собой.

Вопрос: Что для человека возможно или достижимо?

Карл: Для человека вообще ничего не возможно. Чело­век — это идея. А для идеи невозможно ничего. Но у того, чем ты являешься в реальности, у Бытия, нет ни­каких ограничений.

В.: Хорошо Бытию. Я — маленький человек.

К.: Пока ты определяешь себя как маленького челове­ка и живешь в границах человека, ничего не возможно. Отступи за человека. В это «я есть». Не в индиви­дуальное сознание. В космическое сознание, в единст­во. А затем еще дальше — за сознание, в чистое «я». Чистое «я» исчезает в Бытии, где нет никакой идеи «я». Это происходит самое позднее в смерти. В смерти уми­рают все представления о «я — человек». Остается лишь только Бытие.

В.: Ну значит: я могу быть счастлив.

К.: Будь счастлив сейчас. Бытие не теряет своего со­вершенства, когда оно разворачивается в качестве «я», «я есть» или «я - человек». В этом тройном разворачи­вании всегда присутствует совершенство. Бытие со­вершенно и в качестве человека. Но ограничиваться этим последним звеном в цепи — безумная идея. Словно ты забыл, что являешься Целым. Словно тебе нужно идти обратно. Ты всегда был этой тотальностью Бытия! Ты и есть Оно! Ты никогда не был идеей «я» или «я есть», или «я — человек». Ты никогда этим не являл­ся, ты не являешься этим, это идеи — не более.

В.: Человек тысячелетиями ищет окончательное знание и не находит его.

К.: Он для этого и не создан. Он — рабочий инстру­мент, посредством которого Бытие проходит через че­ловеческий опыт. Но то, что вечно переживает самое себя, всегда является Бытием. Когда оно переживает себя в качестве человеческого бытия, оно переживает себя лишь как вариацию себя. Как отражение. Как чистое Бытие оно не может пережить себя. В нем нет переживания. Поэтому ему нужен переживающий, «я». Ты.

В.: Значит, я только средство, чтобы великое Бытие могло развлечься в свое удовольствие?

К.: Ты сам и развлекаешься! Ты сам и есть совершен­ное переживание себя в разворачивании Бытия. Никак не меньше. Существует только одно разворачивание Совершенства. Всякая идея о несовершенстве — толь­ко идея.

В.: Однако за эту идею я явно держусь. Или я не знаю, как иначе.

К.: Даже незнание есть совершенное разворачивание знания. Разворачивание того, чем ты являешься. Ка­жется, что есть знающий, и кажется, что есть незна­ющий. Но оба — только видимость. Реальное знание как таковое не знает ни знающего, ни незнающего. Все это возникает лишь с идеей времени. С идеей от­деленности. В данный момент ты переживаешь отде­ленное Бытие.

В.: Да. где единство?

К.: Здесь. То, что кажется отделенностью, — это ис­ключительно история, которую ты себе рассказыва­ешь. Ты переживаешь то, во что веришь. Что есть здесь? Здесь есть океан света с вибрациями. Но из пе­реживаний своего прошлого ты составляешь картину — из переживаний предметов, людей, у которых есть не­прерывность в пространстве и времени. Когда ты был младенцем, у тебя было переживание света, вибраций в пространстве. Не переживание «стула» или «мамы», пришедшее позднее. Это было потом. Этот момент пространства и времени существует благодаря твоей обусловленности. Твоей истории, твоим родителям и твоему окружению, которые тебе сказали: вот так здесь все происходит, дорогой. Это просто верование. Тебе это кажется реальным, потому что ты ежедневно по­вторяешь это.

В.: Значит, я сотворю это себе из прошлого — а когда оно исчезает, остается только Сейчас, этот момент.

К.: Тогда ты больше ничему не даешь определений: это пол, это одеяло, это стул. Это смерть.

В.: Но тем не менее, ведь эти различия...

К.: Их нет в Сейчас. Переживанию требуется время.

В.: Но этот стул ты же, вероятно, тоже видишь, или как?

К.: Это видение.

В.: Но ты же видишь разных людей.

К.: Я вижу различия, но не различных людей.

В.: О — ты видишь различия?

К.: А что в этом не так? Я вижу различия и понимаю: различия существуют только во времени, когда есть идея отделенности. Они зависят от Бытия. И единст­венно Сущностное, что есть здесь и сейчас, это Бытие. Все остальное - фикция! Ты есть Бытие, которое в этом вечном Сейчас, глядя в себя, переживает самое себя. Это твоя реальность. Самореализация. Суть все­го познает себя во всем. Формы — это мимолетные те­ни внутри этого.

В.: Да, это я чувствую. Я как раз пытаюсь...

К.: Я знаю: ты хочешь сделать это своим переживанием.

В.: Полностью прочувствовать этот момент — это не­возможно?

К.: Кто задает сейчас этот вопрос? Любой вопрос существует во времени. В вечном Сейчас нет вопросов. Ну так и кто его задает? Бытие или некий объект во времени и пространстве?

В.: Скажем так: вопрос просто возник.

К.: Хороший ответ. Твоему просветлению ничего не стоит поперек дороги.

Вопрос: Я видела по телевизору, как дети умирали от напалма. Раньше бы я не смогла такое смотреть. На этот раз я была спокойна, и это меня удивило.

Карл: Ты имеешь в виду, что делаешь успехи?

В.: Ну да...

К.: Ты добилась преимущества над прошлым?

В.: Просто на этот раз я не была настолько вовлечена.

К.: Возможно, возникло сознание свидетельствования, которое больше не было вовлечено в ход событий.

В.: Да, именно. И я представляю себе, что если что-то со мной случится, а я, тем не менее, буду совершенно спокойна...

К.: Тогда ты будешь спасена?

В.: Ну да, я не страдаю, когда я, так сказать, остаюсь «вне этого».

К.: Кто остается где? В чем разница, остаешься ты здесь или там? Вовлечена ты или остаешься вне? Кто имеет преимущество, если он не вовлечен? Что есть ты?

В.: Я та, кто здесь сидит.

К.: И какое же преимущество от «твоего» существова­ний? Наоборот, это абсолютный ущерб. Пока есть ты, как личность, которая хочет получить преимущество, личное преимущество — это абсолютный ущерб.

В.: Меня интересует свобода от страдания.

К.: Тому, что является свободой, не требуется свобода. Но представление, что есть «ты» и что было бы хоро­шо, если бы сложились те или другие обстоятельства, в которых «ты» могла бы вести себя так или иначе, что­бы избежать страдания, — уже одно это создает стра­дание.

В.: Это страдание, когда хочешь быть счастливым?

К.: Конечно. Счастливый тоже должен бороться за свое счастье. Всегда ведь присутствует возможность несчастья, и уже одно это омрачает счастье. Пока есть счастливый, есть и несчастливый. В одном и том же человеке. Пока есть свободный от страдания, он также существует как страдающий. Из этого круга не вы­рваться никому. Единственно возможное — это так на­зываемый Божественный Несчастный случай: «ага!», никогда не было того, кто существовал во времени, нет самого времени, и то, что ты есть, предшествует всяко­му представлению о времени и пространстве, всякому представлению вообще.