Полная версия книги - "Иосиф Прут - Неподдающиеся"
Запомнился эпизод, когда Сергей Миронович послал меня как знающего горы в аул Даргкох, поскольку я как-то рассказал, откуда родом мои предки� Надо было купить яблоки для раненых. Мне дали шофера и грузовик.
Приехав в Даргкох, я зашел в дом старейшины. Объяснил, что я праправнук известного и почитаемого здесь Сулеймана, сына которого русские нарекли Прутом. Рассказал о причине своего приезда и попросил продать мне машину фруктов для больных бойцов Красной Армии.
Приняли меня с почетом, накормили. Денег не взяли и нагрузили доверху грузовик целительными плодами. Я поблагодарил, сел в кабину, и мы тронулись.
Шофер, вероятно в зеркале, увидел, что происходит сзади. Кивнул мне и сказал:
��Взгляни-ка, начальник!..
Я обернулся и увидел странную картину: порог дома женщины тщательно скребли, поливая водой. А поодаль кто-то бил посуду, вероятно, ту, из которой я � �неверный�, нерелигиозный � ел и тем самым осквернил ее�
В Гражданскую, да и после нее не раз мои пути пересекались с незаурядной личностью � Окой Ивановичем Городовиковым. Этот простой человек � полуграмотный калмык, но блестящий наездник � командовал кавалерийской дивизией.
Прошли годы, отгремела Гражданская, но Ока Иванович остался в армии и служил в Средней Азии.
И вот он получает командировку в Италию.
Уезжал туда из Москвы. Проводить Городовикова на вокзал пришли его бывшие подчиненные: Всеволод Вишневский и я.
Городовиков был в штатском и на наше приветствие приложил руку к� шляпе. Его спутник шепнул ему на ухо:
��Ока Иванович, вы носите сейчас штатский головной убор. К нему не нужно прикасаться рукой и отдавать честь. В виде приветствия надо снимать шляпу.
Ока Иванович шляпу снял.
В Италии же произошли следующие события: он � крупный советский военный � был приглашен на маневры гвардейского корпуса.
В нашем посольстве Городовикова одели соответствующим образом: он был в бриджах и крагах.
Следующим этапом оказалась встреча с лошадью, которую �советскому� приготовили итальянцы. Они решили подшутить над стариком и подвели к нему почти дикого коня � совсем необъезженного жеребца.