Полная версия книги - "Иосиф Прут - Неподдающиеся"
Роста Мишка был ужасно незначительного, ну, просто от горшка � два вершка! В окопе, когда он стоял и даже поднимал руку, противнику его совершенно не было видно. А сердцем малорослый солдат навеки привязался к Марусе � нашей �почтово-телеграфной голубке� � девушке огромного роста и могучего телосложения. Когда они стояли рядом, так просто жутко было смотреть: не дай Бог, Маруся неловко повернется � все, конец, раздавит Мишку, как галчонка! А любила эта мощная и красивая девица своего героя больше жизни. За их свидания, даже в положенное на отдых время, всем � вплоть до командира нашего полка � влетало от дивизионного начальства� Но для любви не было никаких преград. И несмотря на заявления инструктора политотдела, что �во время боевых операций � нет места сантиментам�,�� любовь Маруси и Миши сияла, как ордена на славном знамени нашей дивизии.
Итак, наступило тридцать первое число. В два часа дня приполз на передовую сапер и сообщил Мишке, что ему �с родины� прибыла посылка. Это велела передать Маруся.
Комроты отпустил Мишу, напомнив, что ему выходить на сцену ровно в шесть часов, то есть, в восемнадцать ноль-ноль.
Мишка козырнул и пошел.
До почты было километра четыре, помещалась она у самой реки. Мишка добрался за час и, не стесняясь двух легкораненых, помогавших Марусе в разборке и доставке писем, расцеловался со своей любимой.
Посылка оказалась зашитым в мешок фанерным ящиком. Когда он был освобожден от внешней матерчатой оболочки, в нем оказалось все, что могла собрать мать за год недоеданий и лишений. Похожая на подковку, твердая, как подметка, армянская колбаса �суджук�, домашний сыр, печеные крутые яйца, коробка американской тушенки, копченая вобла, залитая сургучом глиняная фляга, полная тутовой водки, а сверху всего этого великолепия � шесть конфет в разноцветных бумажках и плитка довоенного шоколада �Золотой ярлык�.
Мишка хотел было заплакать, но удержался. Заплакала как раз Маруся, когда Мишка сказал, что оставляет мамину посылку ей, своей зазнобе. Девушка наотрез отказалась.
��Неси домой!�� бормотала она.�� У тебя там товарищи. Неси домой, Михаильчик!