Полная версия книги - "Иосиф Прут - Неподдающиеся"

Прослушав эти �анекдоты�, я сказал Вишневскому:

��По-моему � не смешно�

��Да, вы правы. Но это оттого, что у меня нет еврейского акцента.

��А кто их вам рассказал?

��Борис Самойлович Борисов.

Вечером в Литературно-художественном кружке я встретил Борисова и поинтересовался: в чем юмор этих анекдотов?

Борисов улыбнулся и ответил:

��Юмор вот в чем. Первый анекдот рассказывается так: �Один еврей спрашивает другого: �Это Большая Дмитровка?� И тот отвечает: �Порядочная���

А второй: �Еврей приходит в дом, где нет хозяев. Видит на столе часы. Прикладывает их к уху: �Идете? Так пойдем вместе!� Кладет их в карман и уходит�.

Вишневский же всякий раз был убежден, что �юмор� в еврейском акценте!

Один из великих артистов, не хочу тревожить его имени, настолько �перебрал�, что допился до белой горячки. У него начались галлюцинации.

После длительного лечения он, наконец, вновь появился в Клубе.

Мы играли с ним на бильярде. Он стоял лицом к открытой двери и вдруг закричал:

��Там лев!!!

Все поняли, что к бедняге вернулось безумие.

��Где лев?!�� закричал я, стремясь его отрезвить.

��В раздевалке!

Чтобы убедить нашего друга, что �лев� � результат его воображения, мы взяли великого артиста под руки и повели в раздевалку. И увидели, что там сидит� живой лев!

Рядом с животным стоял укротитель Борис Эдер, который привел своего питомца, чтобы выступить с ним в Клубе.

На другом конце города � в бывшем особняке графини Олсуфьевой на Поварской улице � стал действовать Клуб писателей. Принимали туда с большим разбором. Помещался он в самом особняке. Конечно, еще не было большого зала, который сейчас выходит на Большую Никитскую, не было теперешних новых помещений. В писательский Клуб приходили наши коллеги из Клуба мастеров искусств. Мы обменивались программами. Действовал Дом печати, в котором была великолепная �живая газета�. Артистическая Москва жила большой вечерней и ночной жизнью. Мы видели и знали друг друга, и это способствовало тому, что каждый из нас был всегда рад оказать помощь любому начинанию, если начинание было связано с искусством, если в нем имелась хорошая литературная основа.