Полная версия книги - "Иосиф Прут - Неподдающиеся"
В этой фразе, звучащей как приказ, было желание приобщить меня � автора пьесы � к созданию спектакля, подчеркнуть недостаточно удачную реализацию актером режиссерских указаний, а вовсе не демонстрация собственного неумения объяснить исполнителю роли свою режиссерскую, творческую трактовку.
Как-то я рассказал Пете и Лёне Турам историю одного иностранного легиона. Они написали пьесу и попросили меня ее откорректировать. Так появился �Восточный батальон� и надпись в афише �при участии И.�Прута�.
А потом последовали адресованные мне стихи Александра Жарова:
Ты бы мог войти в литературу,
Я тебе бы в этом подсобил,
Если бы ты с этим грязным Туром
Смердяковщину б не разводил!
Пьеса �Пятьдесят седьмая страница� была задумана мною специально для трех актеров Студии Завадского: Марецкой, Мордвинова и Абдулова.
Юрий Александрович сразу же начинает ее репетировать. Спектакль был создан в самые короткие сроки. Он сдается Главреперткому, и� наши цензоры запрещают ее публичный показ! Мотивировка: �Вы что хотите этим сказать? Что партия ослепла?!� (Один из действующих лиц � терял зрение.)
В это же время было принято решение отправить Студию Завадского в Ростов-на-Дону. (Я уже рассказал читателю, сколь тяжкой была для Юрия Александровича эта �высылка�.) Делалось сие якобы для усиления тамошней драматической труппы.
Актеры Студии во главе с ее руководителем написали в Центральный Комитет партии мольбу о жизни: просьбу оставить Студию самостоятельной, не разрушать сложившийся коллектив.
В тот момент я � за то, что сделал сценарий будущего фильма �Тринадцать� (в течение тринадцати дней),�� удостаиваюсь чести стать делегатом Всероссийского Стахановского совещания. Зная, что буду приглашен в Кремль, я взялся передать послание коллектива Студии высокому руководству.
В кремлевском зале я сидел в первом ряду. И, когда был объявлен перерыв, передал это заявление прямо в руки Сталину.
Увидя мой поступок, тогдашний нарком просвещения, Андрей Сергеевич Бубнов (а он в тот момент стоял в кулисе), пришел в ужас. Я же спокойно объяснил ему, что, будучи делегатом Съезда, имею, по моему разумению, полное право обратиться с личным письмом в Президиум.