Полная версия книги - "Иосиф Прут - Неподдающиеся"
Я дважды приезжал туда проведать Юру. По всему чувствовалось, что тогда он был очень одинок: визитеров из столицы я у него не встречал. Навещал своего главного режиссера только уже немолодой администратор его театра.
У Саши Воинова была жена � опереточная актриса Нелли Савина. Она однажды устроила свой творческий вечер для писателей и их семей в этой дачной местности. Непосредственность ее исполнения, сердечная теплота покорили зрителей. Но чувствовалось: все, что актриса делала на сцене, она придумывала сама�
Я был в тот день в Переделкино, сидел между Юрием Александровичем и Сашей. Когда после окончания концерта Воинов спросил у мэтра его мнение, Завадский сказал:
��Все есть� кроме режиссерской руки. Савина � сценична, хороший голос�
И Юрий Александрович решил помочь Нелли. Что он и сделал, причем по собственной инициативе, вот так � вдруг � без каких-либо экстраординарных причин.
Шел 1977 год � последний год его жизни. Как-то, гуляя по дорожкам большого садового участка, Завадский спросил Воинова:
��Почему ваша жена так часто уезжает в Москву?
��Она готовится к сольному концерту.
Юрий Александрович поинтересовался программой. Саша сказал, что у Нелли будет вечер старинного романса.
Вечером Савина вернулась, и Юрий Александрович при мне спросил у нее:
��Как будет строиться программа вашего концерта?
��Как всегда � традиционно,�� ответила Савина.�� Ведущий объявляет номера, аккомпанирует трио: скрипка, виолончель, рояль и � отдельно � два гитариста.
��А не хотелось бы вам нарушить такое, уже набившее оскомину ведение программы? У вас нет желания принять публику не в театральном зале, а у себя в салоне?
��Дорогой Юрий Александрович, вы меня, очевидно, спутали с княгиней Волконской: это у нее был салон.
��Да, но мы с вами можем подарить зрителю особую музыкальную поэтическую атмосферу салона наших дней, не тревожа памяти покойной княгини.
Честно говоря, я решил, что у Юры начинаются старческие странности, которые врачи грубо называют маразмом или склерозом. И Завадский, очевидно, это почувствовал. Поэтому он перешел к конкретному: