Полная версия книги - "Коллектив авторов - Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии"
Ко́ка-монъин Бэтто
Перевод А. Глускиной
* * *Из-за одной лишь ночи мимолетной,
Короче срезанного стебля тростника,
В заливе Нанива,
Ужель теперь я буду
Всю жизнь тоской томиться по тебе?!
Фудзивара Иэтака[1794]
Первое стихотворение в переводе Веры Марковой, второе — В. Сановича, третье — А. Глускиной
* * *Завтра, едва рассветет,
Снова идти мне придется
Через вершины гор.
Месяц уходит по небу
В белые облака.
В нынешнем году
Весну впервые узнали
Цветы померанца.
Отчего же я обоняю
Старинный милый запах?
Опавший пурпур клена на земле,
Осенний вечер среди гор глубокий,
Дождь моросящий…
Вымокший под ним,
То не олень ли плачет одинокий?
Минамото Мититомо
Перевод А. Глускиной
* * *У сливовых цветов все тот же аромат,
Как будто их коснулся твой рукав,—
Совсем как та весна…
У месяца б узнать:
Быть может, прежняя весна вернулась вновь?
Покрытый зимним инеем рукав
Стелю я в изголовье, грусти полный,
И в эту ночь, когда уснуть я не могу.
Ах, даже свет луны
Мне кажется холодным…
Фудзивара Хидэёси
Перевод А. Глускиной
* * *В ночь эту светлую с сияющей луной,
Как видно, на берег прилив нахлынул:
В заливе Нанива
Сквозь листья тростников
Бегут, сверкая белым светом, волны…
Фудзивара Садаиэ[1795]
Перевод Веры Марковой
* * *Аромат расцветающей сливы
Льют влажные от слез рукава,
И, сквозь кровлю сочась,
Лунный свет так горит на них,
Словно спорит с благоуханьем.
Небо снежило.
Изнемогли в дороге
Дикие гуси.[1796]
И вот улетают… На крылья
Сыплется дождь весенний.
Как-то само собой
Сердце мое потянулось
К зубцам дальних гор…
Впервые в этом году
Светит трехдневный месяц.
Гора Хацусэ́![1797]
Луна, к закату склоняясь,
Брезжит едва-едва.
Сквозь дымку смутно сочатся
Звуки колокола вдали…
Я видел, они расцвели,
Ветки вишневых деревьев,
Но в сумраке еле сквозят,—
Благоуханная дымка
На вечереющем небе.
Где он, ветер
Цвета вишневых лепестков?
Скрылся бесследно.
А скажут: «Земля как в снегу.
Есть еще чем любоваться!»
Тайные мысли мои
Кому я оставлю в наследство,
Чьим открою глазам?
Сердце мое переполнил
Этот весенний рассвет.
Яшмовое копье[1798] —
Дорога теперь безлюдна.
Долго я жду вестей,
Так же долго, как льются
Дожди пятой луны.
В сумерках вечера
Кого, улетевшего облаком,
Ветер привеял?
Что разбудил он в памяти
Ароматом цветов померанца?
Вновь засияло
В разрывах туч грозовых
Вечернее солнце.
На эту сторону гор
Белые цапли летят.
В горном селении
Цикад неумолчный хор
Звучит по-осеннему.
Облетают среди тумана
Листья с самых нижних ветвей.
Где прежние ваши цветы,
Ветви окрестных деревьев
Под студеным дождем?
Но, ветер осенней поры,
Меняешься ты сильнее!
Циновка так холодна!
В одинокую ночь ожиданья
Ветер осени леденит.
Луной прикрылась, как рукавом,
Девушка с берега Удзи.[1799]
Мне так хотелось забыть,
Что осень уже наступила…
Но этот лунный свет!
Но, на печаль мою, где-то
Стучат и стучат вальки![1800]
Остановить коня,
Рукава отряхнуть бы…
Приюта нигде не найдешь.
На всей равнине Сано[1801]
Снежный ветреный вечер.
Сказала: «Уже рассвет!»
Покинув меня, исчезла.
Не отыщешь следа.
Считанные мгновенья
Гостит на заре белый снег.
Еще усилил тоску
Этот уныло-тягучий
Вихря вечернего шум.
Зачем обычай придуман
В сумерках встречи ждать?
Какой осенний вид
У твоей поблекшей любви!
Печаль меня убьет.
Так в роще сметает вихрь
Каплю белой росы.
Идет от другого домой,
И, чтобы скрасить дорогу,
Наверно, глядит на тебя.
Луна ожиданья ночного,
Как ты на рассвете бледна!
Помнишь ли ты меня?
Может, привычный ко мне рукав
Заледенел от слез?
Я всю ночь заснуть не могу.
Иней припорошил циновку…
Когда на заре разлучались
Белотканые наши рукава,
Упали багряные капли.[1802]
Пронзающий душу цвет
Печального осеннего ветра.
Как я когда-то ласкал[1803]
Черные волосы любимой!
Каждую, каждую прядь
На одиноком ложе моем
В памяти перебираю.
Сколько весен под сенью ветвей
Я тоже на вас любовался,
Вишни в дворцовом саду!
Верно, вам грустно глядеть,
Как я постарел в разлуке.
Отблеск на рукавах,
Морской водой напоенных…
Поневоле всю ночь
Не могут с луной разлучиться
Солевары залива Сума́.[1804]
В кои веки, бывало,
Друзья посетят меня…
Дальнее воспоминанье!
В саду моем с давних пор
Людские следы исчезли.
Дзюнтоку-ин[1805]
Перевод Веры Марковой
Стихотворение это содержалось в высочайшем письме, посланном во дворец Девяти подвижнических деяний[1806], когда в седьмую луну третьего года эры Сёкю[1807] государь соизволил отбыть на остров Са́до.Что, если я доживу!
Что, если снова вернуться
Мне суждено под конец!
Все равно, до чего мрачна
Земная эта столица.
Какая печаль
Ее одежды припомнить!
Мы оба, я и она,
Устало бредем в этом мире,
Где свидеться нам не дано.
Не догорит до конца,—
Жизнь томительно длится.
Еще мы в мире одном,
Но все упованья напрасны.
Разъединен наш союз.
Что меня ждет?
Сердце я утешаю
Завтрашним днем.
Так вчерашний прошел,
Так и нынешний минет.
Вековечный чертог!
Пусть под ветхой кровлею
Спрятался он,
Но еще осталось,
Не исчезло минувшее.
Нюдо-саки-но Дайдзёдайдзин