Полная версия книги - "Муза (ЛП) - Старлинг Айла"

Я даже не знаю, что больше заставляет меня хотеть залезть в нору. То, что он заметил тот дурацкий рисунок в моем блокноте, или то, что я практически висела на нем в баре, улыбаясь как идиотка и ведя себя так, будто у меня было право там находиться.

На следующее утро он раздал всем работы, как ни в чем не бывало. Просто положил мою на стол, не сказав ни слова, даже не посмотрев на меня. Никакого признака узнавания, никакой ухмылки, ничего.

Это должно было облегчить мое состояние, но почему-то я почувствовала себя еще хуже.

Я засунула рисунок на дно рюкзака и сказала себе, что сожгу его, как только доберусь до дома. Прошло уже несколько дней, а он все еще там, издевается над моей глупостью каждый раз, когда я достаю карандаш.

И, конечно, я не могу перестать думать. О нем. Мой мозг как заезженная пластинка, повторяющая одну и ту же унизительную мелодию.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, все прокручивается перед моими глазами. Рисунок, лежащий на видном месте. Выражение его лица, когда он его увидел.

А до этого... ночь в баре. Теперь все в беспорядке. Я в полном беспорядке.

Избегать его казалось хорошим планом, но это немного сложно, когда он стоит впереди класса пять дней в неделю. Я делала все, что могла, чтобы держаться от него подальше, опуская голову и выбегая из класса, как только звонит звонок.

Но сегодня утром я не успела.

— Софи? Подожди секунду.

Его хриплый голос заставляет застыть на месте, и у меня сжимается желудок.

Я хмурюсь, раздумывая, стоит ли притвориться, что не услышала его, и просто продолжить идти. Но я уже знала, что этот момент неизбежен. Я медленно поворачиваюсь, стараясь не показать панику на лице.

Классная комната опустела, дверь закрылась за последним учеником. Теперь остались только мы, и я стою под его горячим взглядом, как под прожектором.

— Да? — выдавливаю я с трудом.

— Пару моментов, — говорит он, откидываясь на спинку стула, как будто это совершенно нормально. Как будто я не обнимала его, прижимая его тело к своему. Как будто я не шептала ему на ухо что-то погранично-неловкое о том, что он пахнет виски с корицей.

Он ведет себя так, словно ничего этого не было. И, возможно, это самое страшное.

— Во-первых, твой рисунок... Должен признать, настоящий шедевр.

Он ухмыляется.

Ухмыляется.

Мои щеки загораются, а легкие забывают, как дышать.

— Я чуть не сделал копию, чтобы повесить в своем офисе.

Он говорит это как бы между прочим, но эта ухмылка? Та же самая, что была у него, когда он назвал меня «красавицей» в баре, прямо перед тем, как закружить меня, как в романтическом фильме. Тогда я рассмеялась, но сейчас я хочу залезть под стол и умереть.

— Во-вторых, — продолжает он, — он не соответствовал требованиям задания. Даже близко. Но я признаю, у тебя настоящий талант. Нарисовать его всего за час, используя только карандаш? Впечатляет.

Он пожимает плечами, будто это не имеет значения. Как будто вся эта ситуация не имеет значения.

— Так что на этот раз я не буду тебя наказывать, но отпущу с предупреждением.

Мое сердце делает кувырок. Клянусь, я вижу что-то в его глазах, проблеск эмоций. Трещину в его фасаде.

Или, может, я себе все это придумала. Может, это просто то, что я хочу видеть.

В любом случае, я не собираюсь позволять ему держать все карты на руках. Если он делает вид, что ничего не произошло, ладно. Я тоже могу. В эту игру могут играть двое.

— Что ж, спасибо за комплимент, — говорю я сладким голосом, заставляя себя улыбнуться. — Если вы действительно сделали копию, надеюсь, хотя-бы поставите ее в рамку. Или заламинируете.

Я слегка наклоняю голову, наблюдая за ним. Проверяю его.

Его выражение лица меняется, взгляд на долю секунды становится более резким. Ровная спина напрягается, челюсть сжимается. Он пытается сохранить самообладание, но я все вижу. Я чувствую напряжение под его спокойной внешностью.

Он прочищает горло.

— Что ж, мисс Софи, — говорит он, и в его голосе внезапно появляется резкость. — Думаю, мы закончили.

И вот так, стена между нами снова встала на место.

— Приятного вам дня.

Он поворачивается к своему компьютеру, его тон даёт понять, что это конец разговора, будто он только что захлопнул дверь перед моим носом.

Я стою еще секунду, сердце колотится, а в голове пустота. Я хочу сказать что-нибудь умное или остроумное, но ничего не могу придумать. Поэтому просто поворачиваюсь и иду к двери, покачивая бедрами чуть больше, чем обычно.

И да, надеюсь, что он смотрит, как я ухожу.

Следующие два урока тянутся бесконечно долго. Они не только до слез скучные, но я еще и чувствую себя не в своей тарелке. К обеду я голодна, беспокойна и практически вибрирую от волнения. Я не могу сосредоточиться, не могу усидеть на месте. Как будто все утро задерживала дыхание и боялась, что, выдохнув, скажу что-то, чего не должна.

Я замечаю Сал у шкафчиков и цепляюсь за нее, как за спасательный круг, тяну ее за руку и веду нас мимо столовой.

— Мы уходим, — говорю я.

— Оооо, — протягивает она, улыбаясь и шагая рядом со мной. — Это просто случайный день, когда хочется прогулять школу, или ситуация по типу «мой сексуальный учитель только что посмотрел на меня так, как будто точно помнит, как мы прижимались на танцполе, и теперь мне нужна жирная еда и поддержка?»

Она даже не ждет, пока я отвечу.

— Ты определенно снова с ним разговаривала, — говорит она, практически вибрируя. — И он определенно выглядел хорошо. Весь такой правильный и задумчивый, вероятно, пытался не думать о том, как твои бедра прижимались к его.

— Сал, — стону я, но улыбаюсь. Ненавижу то, что она так хорошо меня знает.

— Так куда мы идем? Позже у меня тест, но я не слишком волнуюсь за свое образование. Есть косяк?

Я фыркаю.

— Косяка нет. Только отчаянная потребность в еде, которая не будет сожжена дотла кем-то, кто ненавидит подростков.

— Фу ты, как грубо. Бедная Донна. Она старается как может. Да здравствует королева обугленных куриных наггетсов.

— Пойдем в буфет в конце улицы, — говорю я, уже поворачиваясь к парковке. — Мне нужна жареная еда и час вдали от этого места, иначе я сойду с ума.

Мы быстро идем, как преступницы, которые пытаются скрыться. Я мельком оглядываюсь в поисках учителей, затем открываю джип. Я всегда паркуюсь в дальнем углу, возле выхода. На всякий случай. Наверное, это о чем-то говорит, но сегодня я не буду раскрывать своих карт.

Солнце безжалостно палит, и черное кожаное сиденье обжигает мне заднюю часть бедер, как только я сажусь. Моя машина некрасивая. Краска облупилась, кондиционер половину времени звучит, как будто задыхается, но она ездит, и она моя. У Сал машина покруче, благодаря ее родителям и их бесконечным деньгам, которые, кажется, растут на деревьях, но она по натуре принцесса-пассажир, поэтому мы обычно ездим на моей.

Она кладет ноги на приборную панель и драматично откидывает голову назад.

— Ладно, выкладывай. Насколько он был красив сегодня утром? По шкале от «ммм» до «пожалуйста, разрушьте мою жизнь, сэр»?

Дыхание перехватывает.

— Сал!

— Оу, не нужно тут никаких «Сал». Ты танцевала с ним всю ночь. Он купил тебе выпивку. Он кружил тебя, как в фильме Николаса Спаркса. А теперь, поворот сюжета, он твой чертов учитель. Я имею в виду, Софи. Ты буквально живешь в лихорадочном сне Wattpad.

Я стону и ударяюсь лбом о руль.

— Это так плохо.

— Это так круто.

— Он теперь мой учитель.

— Именно! Это запрещено. Восхитительно. Трагично. Как настоящий порнографический роман.

Я показываю ей средний палец, когда мы подъезжаем к парковке буфета.

Это место явно видало лучшие дни. Пол липкий, половина обоев отклеилась от стен, и каждый стол гарантированно шатается, сколько бы салфеток ни подкладывали под ножки. Но здесь пахнет чесночным хлебом, жареной курицей и дешевым уютом, так что я не жалуюсь.