Полная версия книги - "Александр Потупа - Черная неделя Ивана Петровича"
Импульс черного света на миг ослепил Ивана Петровича, и в этом импульсе вычертился вопреки всем законам природы и общества безграничный зал так называемого Страшного Суда и его, Крабова, интеллигентно деформированная фигура в порыве немой исповеди, с которой уходит Сияние и остальные судьи, как с плохого спектакля в театре с прочными и хорошо разрекламированными традициями.
Опрокинулась чашка, и бесформенное коричневое пятно стало быстро расплываться по клеенке.
— Что с тобой, Ванечка? — услыхал он сквозь глухие надоедливые удары в висках или за ближайшей стеной? — тревожный голос Анны Игоревны. — Лица на тебе нет. Ой-ё-ёй…
Мир постепенно восстанавливал свои контуры, и в этом мире возникла рюмка с тридцатью каплями валокордина и заботливый шепот Игорька:
— Папуле головка болит, да?
Потом мир немного покачался и встал на место, совместился сам с собой, а слабое мерцание того сжимающегося зала совсем исчезло, и все приобрело исключительную контрастность.
Иван Петрович улыбнулся и накрыл своей теперь уже послушной ладонью пухлые пальчики Анны Игоревны, нервно ищущие его пульс.
По кухне растекалось по-осеннему серое субботнее утро, и все шло не так уж плохо. И надо было жить дальше.
Минск, 1981