Полная версия книги - "Сын помещика 3 (СИ) - Семин Никита"
— И ты этим не обделен, — польстила она мне. — Знаешь, я, пожалуй, благодарна богу, что он лишил тебя памяти. С тех пор ты сильно изменился. Я уж боялась, что к худу это все. Что проклятие на тебе какое. А оказалось — наоборот, благословение. Раньше ты с братьями не знал чем заняться. Сторонился их. И никогда бы не подпустил к себе после большой обиды. И придумки все эти… воспоминания о твоей жизни в столице или божья милость — мне все равно.
Я был удивлен откровениям мамы. И ведь действительно — далеко не факт, что некоторые вещи мне удастся списать на вернувшиеся воспоминания. Вот то же оригами — известно ли оно сейчас в Петербурге? А если известно, то почему Роман об этом раньше не писал? Даже если в последний год учебы о таком искусстве узнал, мог бы и черкнуть пару строк. В общем, надо бы быть осторожнее в своих порывах. Но контролировать каждый свой шаг — настоящая мука. Так и свихнуться недолго. Вот и проскальзывает у меня всякое, что для нынешних времен не характерно. Мои родные уже в чем-то привыкли и принимают как должное. Да и «объяснение» у них есть. А вот как посторонние отнесутся — непонятно. Вон, Повелецкая при виде картины с оптической иллюзией вообще посчитала, будто я душу дьяволу мог продать.
— Может, еще что придумать или вспомнить? — шутливо ответил я, стремясь сменить тему. Да и неловко мне стало от ее слов.
— И что же? — весело хмыкнула мама.
— Ну… — протянул я. — Например, торт.
— Ты же уже вспомнил его? — рассмеялась она.
— А сейчас — придумаю! И это будет необычный торт! — поднял я важно палец вверх.
— Ну давай, удиви меня, — приняла она мой шутливый тон и настроение.
— Желаете сами посмотреть и поучаствовать, или же будете ждать готового результата?
— А знаешь… — задумалась мама. — Желаю поучаствовать! Идем, потесним Марфу на кухне.
— Ох, жизнь наша тяжкая, — проворчал Сергей Александрович, борясь с головной болью.
Перебрал он вчера с хмельным, вот и мается. А как не перебрать-то? Ольга ему весь вечер на уши приседала, когда сын к ужину не явился. Да он потом и баню пропустил, чего отродясь не бывало! Так супруга еще и ультиматум поставила — или он извиняется перед Романом, или лишится не только сына, но и жены. Вот это чуть не добило мужчину. Променять собственного мужа на отпрыска? Да где это видано? Всегда жена за мужем шла, что бы он ни творил. И даже если с детьми ссора какая была — жена должна на стороне мужа быть. Так богом завещано им. О том и в церкви всегда говорится. А тут…
Вот и пил вчера Сергей Александрович, да думал, как быть. И все же решил переступить через свою гордость. Поднялся утром и к Роману пошел. Тот хоть и встретил прохладно, но все же извинения принял. Однако смотреть на него помещик не хотел. А то еще сорвется, глядя на сына и его невозмутимое, полное высокомерного признания собственной правоты, лицо. Вот и заперся он у себя в кабинете.
Так он и сидел сычом, пока не услышал детских смех своих младшеньких. Вот они — его отрада. И не перечат, и голос не поднимают. Хотя… ведь Рома таким же был, пока память не потерял. Ох и за что ему бог такое испытание послал?
В какой-то момент рассол, который ему принесла Евдокия, закончился, а боль хоть и отступила, но не до конца. Нужно было продолжить «лечение». Вот только кричать и звать служанку не хотелось — в голове все еще звенело от любого громкого звука. Пришлось подниматься и выходить наружу. В зале никого не оказалось. Тяжко вздохнув, Сергей Александрович побрел на кухню, где застал удивительную картину — Роман с Ольгой что-то готовили, оттеснив в сторону Марфу!
Глава 2
11 июля 1859 года
Не скажу, что я хороший кондитер, но на фоне той же Марфы даже мои поверхностные знания о том, как можно украсить торт, были на совсем ином уровне. Что вполне естественно. Все же я на стольких свадьбах фотографом побывал и какие только праздничные торты не видел, да и рецептики особо понравившихся иногда спрашивал. Пусть не все запомнил, но общее представление «как можно сделать и из чего» у меня имелось. И ладно, сейчас я не говорю о начинке — даже просто внешний вид может неслабо удивить, особенно неискушенных в этом плане жителей девятнадцатого века.
— Побольше теста намешай, — инструктировал я кухарку, — сегодня торт будет гораздо больше по размеру, да и выглядеть иначе.
Сам я в этот момент взбивал яичный белок в крем. Занятие тоже не простое, да и крема того для моей идеи понадобиться много. Поэтому я подумывал позвать Корнея, или на худой конец — Пелагею, чтобы иногда меня подменяла, давая мне передохнуть. Маме досталось готовить «красители». Сейчас она резала купленную мной краснокочанную капусту. Затем, по словам торговки с рынка, ее надо будет залить водой и поварить примерно полчаса, после чего можно сливать получившийся отвар в отдельную емкость. Это и будет основа синего красителя. Варьировать оттенок можно с помощью добавления молока. Чем того больше, тем ближе к голубому цвету получится краситель.
— По глазам твоим вижу — не такой же торт, что до этого, ты собрался испечь, — с хитринкой посмотрела на меня мама.
— Основа будет та же — тортовое тесто, — так я назвал «бисквит». А то объяснить, откуда взялось такое название, я не смогу, вот и не стал особо заморачиваться. — А вот внешний вид… — тут я сделал загадочное лицо и замолчал.
Мама поняла, что раскрывать секрет я пока не хочу, и не стала настаивать на ответе.
И вот, когда тесто было готово, и первый корж отправился в печь, а я все же позвал Корнея себе в помощь, на кухню зашел отец. Видок у него стал чуть лучше, чем был утром, но все равно было заметно, как ему плохо. Увидев нас, он сильно удивился.
— Это чего это вы… тут… — не смог он сразу подобрать слов, настолько был ошарашен.
— Торт готовим к празднику, — ответила мама. — Роман грозится, что он будет не хуже столичного.
И да, я и правда такое сказанул, пока усердно работал лопаточкой, а маме было скучно резать в тишине, вот и задавала сотню вопросов. И по торту, и по моим ожиданиям от праздника, и по дальнейшим планам. Ненавязчиво, постоянно перескакивая с темы на тему.
— Эээ… ну… ладно, — в итоге махнул рукой на наши «чудачества» отец и повернулся к Марфе. — Рассолу мне еще принеси.
После чего снова покосился на маму с удивлением и каким-то недоверием к тому, что видит. А она спокойно скидывала нарезанную капусту в кастрюлю. Покачав головой, он молча покинул нас.
С приходом Корнея создание крема пошло быстрее. Вот только его густота для моей задумки была совершенно недостаточной. Пару минут подумав, как можно сделать крем более густым, я обратился к вернувшейся Марфе:
— А у нас есть же крахмал? — та кивнула головой. Женщине было интересно, что я задумал, потому выполняла все не только из-за своего статуса служанки, но и из чистого женского и профессионального любопытства. — Неси! — тут же приказал я.
Получив требуемый ингредиент, я отложил немного крема в отдельную чашку, потом в чистой тарелочке смешал крахмал с водой, чтобы получилась клейкая смесь, и стал понемногу добавлять ее к крему, тщательно все перемешивая. Фактически я действовал сейчас «наощупь», подбирая соотношение крема и крахмала, чтобы и получившаяся масса не потеряла своего вкуса и цвета, и при этом стала более густой и вязкой. С первого раза не получилось — в какой-то момент крахмала стало слишком много. Учтя свою ошибку, я повторил эксперимент и все же добился нужного результата.
Тем временем первый корж уже был готов и в печь пошел второй. Оценив высоту коржа, я прикинул в уме общую высоту будущего торта, после чего поручил Корнею вытесать тонкую палочку примерно полуметровой длины.
— Она должна быть толщиной где-то в полпальца, — объяснял я мужику, — гладкой и достаточно крепкой, чтобы нельзя было случайно ее сломать.
— Сделаю, барин, — понятливо кивнул он.
Крем был готов, тесто тоже. Мама продолжала делать красители. В дело пошла крапива. Мелко измельчив и перемолов в ступке ее корни, она залила получившийся порошок водой, после чего поставила горшок на плиту печки. Затем она переключилась на смородину, а Марфа стала готовить под моим руководством краситель из той же крапивы, но уже из ее листьев. Повезло, что ее крестьяне и сами собирают постоянно для собственных нужд. Так что уже подсушенные листья и корни крапивы имелись. Марфе осталось лишь залить их водой, да поставить на печь. Полчаса поварится, а затем дадим отвару остыть и процедим. Для корней надо будет больше времени — около двух часов. Листья дадут нам зеленый цвет, а корни — желтый.